| Главная » Статьи » Главное |
ВРАГИ СОЖГЛИ РОДНУЮ ХАТУ
 Входе стремительного наступления немецких войск летом 1942 года часть территории Тербунского района оказалась оккупированной. Не всё население по каким-то причинам (скорее всего, просто не успели) было эвакуировано и осталось в захваченных врагом деревнях. Что там происходило, как выживали люди эти долгие семь месяцев, пока фашисты хозяйничали на нашей земле? Об этом свидетельствуют очевидцы, с которыми встречался краевед, уроженец д.Нагорное, ныне проживающий в Москве, Валерий Богданов. На основе записанных им рассказов была подготовлена данная публикация. Из воспоминаний Мавры Ивановны Шаховой (девичья фамилия Арсенова) (1908 — ок. 1998 г.г.), д.Илюхино: — …Немцы пришли в Илюхино 5 июля 1942 года и стояли тут до 19 января 1943-го. Выгнали нас из хаты, она была у нас кирпичная. Я с маленькими детками жила в деревянной хатенке у соседей. Немцы гоняли нас на работу: убирали хлеб, носили воду лошадям, зимою чистили дорогу от снега. Ох, а какая страсть была, когда они отступали. Сидел ихний офицер: глаза у него чёрные, красивый такой. И говорит: «Сейчас мы цурюк (назад), а вашу деревню зажгут». Люди стали собираться. Где хата Журавлева, там у них кухня была; и вот немцы к вечеру кухню откапывают, а нас посажали на фурманки — ездили на них чистили дороги. И тут подбегает ихний офицер: стал кричать не своим голосом! Что они попали в окруженье к русским, надо самим поскорее выбираться. А уж нас довезли к Плотке, туда, к Никольскому. Ссадили нас, мы ночью пришли к своим дворам… У нас в Илюхино были семьи эвакуированных из деревни Плотки, что под Борками. Немцы баб из Плоток угнали под Касторное. Когда их наши окружили, плотовские там были. Немцы стали поднимать руки, наши согнали их в ложок; они, значит, стали целоваться и прощаться. А наши-то с горки поставили пулеметы, так и всех их и покосили. Потом Акулька и другие наши бабы за коровами своими ходили аж до Касторного. И вот, говорят, всех их положили там. Убитые лежали, бабы как по снопам шли. Из воспоминаний Козьмы Николаевича Гудкова, 1928 года рождения, уроженца с.Берёзовка: — Когда немцы шли и захватывали нашу территорию, то они выглядели выхоленными господами, хозяевами положения. Они были уверены в своей победе и боялись только партизан и воздушных налетов. И у немцев не было проблем с продуктами питания. Однако настала зима, стали передвигаться вояки с передовой: они такой жалкий вид имели — замерзшие, одежда легонькая, сами все закопченные. Словом, воинственный дух у них иссяк; некоторые даже говорили, что Гитлеру «капут». Перед тем, как наши их погнали 27 января 1943 года, последние немецкие части поджигали деревянные хатенки, в том числе и нашу хату подожгли. И они настолько в паническом состоянии были, что некоторые с дороги сбивались и по полю метались как сумасшедшие. Я удивился: появилось много наших штурмовиков, которые расстреливали отступавших… Ещё 7 января 1943 года немцы стали нагружать повозки фуражом, рожью, сеном, сворачивали орудия и уезжали. Нам говорили: они, мол, на Сталинград, а сами отступали. Их тяжелая артиллерия заранее уходила. С собой немцы забрали военнопленных, обслуживающих их. Захватили и наших ребят, в основном 1924 года рождения — говорили, что они оказались аж в Италии. Из воспоминаний Екатерины Евдокимовны Богдановой (девичья фамилия Гусева), 1915 года рождения, умерла ок.- 2011 г., уроженки д.Набоково: — …Расскажу, как наши пришли. Стали говорить, что немцы отступают. Мы тогда не спали. А огонь-то нельзя жечь: начнут бить — погорим все. Ребятишек пособрали, поклали, а сами сидим. Ну, слышим, тут немцы зашумели. Орудия затрещали, а вечером, стало быть, пришли немцы к нам. Мужиков позабрали: дед Лисея (Глотова), дед Гарасю (Музалева), Володьку (Музалева), Мишку. Куда их забрали? Думали: ай немцы их с собой захватили? Смотрим, приходит дед Лисей, салазки берёт. «Что такое?» — «Немцы отступают, отвозим со склада продуктов им к орудиям». А потом немцы повезли всё с собой на лошадях. И нашим разрешили себе взять кое-что. Да, принесли мужики консервы, конфеты. Мы сели ужинать, говорим меж собой: «Останемся ли мы живы?» А наши наступали с Набоково. Ну, мы вышли на улицу. Тут уж тихо, вроде нету никого. Видим, наши сигналят ракетами на Дорофеевке, и все ближе сюда ракеты — над дойкой, под Семён Фёдоровым. Говорим, давайте встречать своих. Увидели красноармейцев, заплакали. А они: «Не плачьте! Где немцы?» — «Побежали туда, к Урицкому и Никольскому» — «Ничего, мы их дальше погоним. Вы теперь не бойтеся, они больше не вернутся!» Ну, немцы никуда не делись: их прямо на дороге побили. Как они поехали на Урицкое, а тут — наши. Там немцев было положено — страсть сколько! Мы ходили, хоронили. Они снопами лежали. Их разули, раздели, много совсем голых было. А тут уж весна, солнце печёт, грачи летают. Мы сталкивали их в окопы… Как обошлись с людьми из других деревень? Двоюродная сестра с Васильевки рассказывала, что когда наши «Катюши» стали стрелять, дома все горели, дышать нечем. Нас немцы, говорит, выгнали к речке. И вот по оврагу людей гнали в Святошу. Тут была остановка, и дальше погнали васильевских, набоковских, дорофеевских, а нас не тронули. Наших людей немцы гнали куда-то под Курск, а некоторых даже у Германию… А так в Васильевке, Николаевке, Плотках, Синяевке, в Набоково все дома погорели и были разбиты. Те жители, кто возвращался, захватывали немецкие землянки, жили в них. А землянки эти были утеплённые: из шпал, дубов. Потом люди ломали их, на свои усадьбы таскали на коровах. А потом стали потихоньку строиться. У моей матери от дома стенки остались. А сбоку тоже хаты разваленные, а никого нету. И моя мать с моей сестрой ходили по развалинам, собирали глину и ещё чего. И сами кое-как слепили, покрыли соломой; и печку городили сами: ходили по оврагам, собирали на растопку татарки, лопухи. Постоянно замерзали — зимы тогда были холодные, не сравнишь с нынешними… — Уму непостижимо, как вы тяжело жили во время войны и оккупации! Да и где люди находили силы, чтоб выдержать все эти напасти? — спросил бабушку Катю. — Вот так и жили, внучек! Тяжело было, ох как тяжело! Топить нечем, есть нечего, ни обуться, ни одеться не во что! Донашивали всё, что было до этого — валенки, чуни: их плели сами. А летом, разувшись, ходили босиком… | |
| Просмотров: 820 | |
| Всего комментариев: 0 | |
